Родился Владимир Владимирович в Грузии, в июле 1893, в небогатой семье лесничего. После смерти отца в юношеском возрасте переехал с матерью в Москву, где приобщился к революционному студенчеству, учась только в гимназии, из которой был исключен в 5 классе за неуплату. Вступил в РСДРП, был арестован трижды по политическим мотивам. Длительных тюремных заключений удалось избежать по причине малолетства и недостаточности улик участия (подпольная типография и помощь в побеге политических заключенных). После третьего ареста вышел из партии.
Маяковский не ждал и не принимал революции, он делал революцию ежедневным трудом поэта, оратора, горлопана и бунтаря. Нигилизм Маяковского привел его в футуристические ряды строителей нового общества, которые в целом занимались «переорганизацией культуры». В период своего взросления Маяковский сформировался как оппозиционер. Смена режима не изменила поэта, приложив колоссальные усилия для строительства нового общества, он уходит в оппозицию нарождающемуся сталинизму через личную трагедию.
С 1905 года Маяковский активно участвует в литературных, художественных группах, раскачивая лодку и фанатично приближая «светлое будущее». Его полемический дар проявился в диспутах в Троицком театре в Петербурге, в «Бродячей собаке», а участие в выставке общества художников «Союз молодёжи» в декабре 1912 совпало с литературным дебютом в альманахе «Пощёчина общественному вкусу». Подписанный Маяковским вместе с В. В. Хлебниковым, Д. Д. Бурлюком и А. Е. Кручёных, манифест провозглашал разрыв с традициями, словотворчество, обновление языка искусства. Маяковский печатался в футуристических сборниках «Садок судей-II», «Требник троих», «Дохлая луна», «Молоко кобылиц», «Рыкающий Парнас» и других. Первая книга «Я!» вышла в 1913. Чтобы внедрить в сознание читающей публики новое искусство, были организованы поездки по городам России. Все выступления сопровождались шумными скандалами, полицейскими запретами, невиданной по активности и по преимуществу ругательной прессой, создавая широкую известность. Желтая кофта, редиска в петлице и цилиндр Маяковского, его остроумие, бьющие наотмашь реплики – ответы на каверзные вопросы, наконец, стихи, выделявшиеся мощной энергией и неожиданной метафорикой, сделали его самой заметной фигурой в группе футуристов. В 1915 году было написано «Облако в штанах» (первоначальное название — «Тринадцатый апостол»). Четыре крика четырёх частей: «долой вашу любовь, долой ваше искусство, долой ваш строй, долой вашу религию». В поэме сконцентрированы такие черты стиля Маяковского, как предельная эмоциональность, чувство одиночества во враждебном мире и самой ценности собственного «я», богоборчество и социальный протест, выраженные в развёрнутых метафорах, подчёркнутом антиэстетизме образов.
12 лет после революции: мы новый мир построим
После 1917 года активность Маяковского становится фантастично-продуктивной. Написано более 160 стихотворений, 6 поэм, он пишет сценарии и участвует в постановках. Все, что олицетворяло обновленное государство, было предметом его гордости. Поэт активно включается в строительство нового общества, взяв на себя неблагодарную, чуждую поэту обязанность.
Маяковский в течении нескольких лет, выполняя роль пропагандиста и агитатора, пишет для «Комсомольской правды», «Известий», «Труда», «Рабочей Москвы», стихи на злобу дня, плакаты, рекламу, агитстихи, написанные по сиюминутному поводу, вычищая во имя светлого будущего «шершавым языком плаката» грязь. Около трех тысяч плакатов и шести тысяч подписей к ним составили его вклад в агитискусство. Маяковский много, даже демонстративно этим занимается. Он пишет о вреде рукопожатий («Глупая история»), о милиционерах, которые ловят воров («Стоящим на посту»), о рабочих корреспондентах («Рабкор»), о снижении цен на товары первой необходимости («Негритоска Петрова»), о ценах в студенческих столовых («Дядя Эмэспо») и т.д. Великий реформатор газеты, он оставил глубокий след в поэтическом языке, до нельзя упростив синтаксис и указав существительному почётное и первенствующее место в предложении.
Вторая работа Маяковского — ездит по городам и читает. Новочеркасск, Харьков, Париж, Ростов, Берлин, Казань и так далее. За 4 года выступил с лекциями и стихами в 52 городах Советского Союза. С 1922 года Маяковский 9 раз побывал за границей. В каждом посещении другой страны его встречали с огромным интересом, как представителя нового типа государства, чем поэт очень гордился. Его появление вызывало многочисленные скопления людей. Личное общение с читательской аудиторией считал работой радостной и изнурительной. Обладая феноменальной находчивостью и остроумием, в словесном турнире Маяковский был непобедим.
Сегодня, через сто лет, анализируя октябрьскую революцию, исследователи называют одной из главных причин победы большевиков пропаганду и агитацию широких народных масс. И огромный вклад в это внес лично Маяковский, ради «общего» готовый пожертвовать своим «Я».
Я счастлив,
что я
этой силы частица,
что общие
даже слезы из глаз.
Из поэмы «Владимир Ильич Ленин», В. В. Маяковский, 1920 г.
Власть, превращая литературу в идеологическое оружие, в средство воздействия на массовое сознание, не только пускала в ход запреты и страх, но и эксплуатировала веру, убеждения, готовность беззаветно служить революции. И Маяковский по высшему долгу совести, когда «голосует сердце», для пользы дела революции отказался от личной свободы. Поэт с первых шагов в литературе ощущал себя выразителем чувств и дум многих: улицы, толпы, а после революции — массы. В поэме «Облако в штанах» он обращался ко всем:
...Вам я душу вытащу, растопчу, чтоб большая!
и окровавленную дам, как знамя.
«Первый в мире поэт масс», сказала о Маяковском Марина Цветаева. И предрекла его поэзии долгую жизнь:
Ты посмотри, какая в мире тишь!
Ночь обложила небо звёздной данью.
В такие вот часы встаёшь и говоришь векам, истории и мирозданию...
Маяковский, истинный поэт, не мог существовать без творческой свободы, он не смог бы и никогда не стал бы выполнять заданий идеологического Госплана. Он издевался над такого рода руководством литературы:
Лицом к деревне заданье дано, за гусли, поэты - други!
Поймите ж лицо у меня одно оно лицо, а не флюгер.
От поэта-приспособленца, поэта-флюгера ничего, кроме халтуры, нельзя ждать. Маяковский с уничтожающей иронией писал, что «управление» литературой приведёт, в конечном счете, к ликвидации, упразднению поэзии.
А вы... смогли бы. Ведь если звезды зажигают...
«Адище города» — образ рождающегося мегаполиса в поэзии Маяковского до 1917 года. Поэт дал оценку атмосфере, укладу города и человеку в нем. Все несется, движется, падает, скрежещет, ослепляет в этом сгустке цивилизации: «рыжие дьяволы, вздымались автомобили», «трамвай с разбега взметнул зрачки», «железо поездов громоздило лаз», «темнота разрывается сосущим светом» электричества, «лебеди шей колокольных в силках проводов». Лирический герой раннего Маяковского взаимодействует с окружающим его миром. Задавая вопрос в заголовке, на наш взгляд, он ищет единомышленников и друзей.
Я сразу смазал карту будня,
Плеснувши краску из стакана;
Я показал на блюде студня
Косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
Прочел я зовы новых губ.
А вы
Ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
Мир текста определяется предметами. Все существительные легко делятся на две группы: в одной — слова бытовые, обиходные («блюдо», «студень», «карта»), в другой — из области музыки и цвета («краска», «ноктюрн», «флейта»). За каждой из них стоит осмысление-разделение: «поэтическое»/«непоэтическое». Каждый мир в жизни (поэзия — проза) имеет своих поклонников. Лирический герой, «Я», выбирает вольный, бушующий океан, в блюде студня видит его таинственные очертания, и ему ничего не стоит сыграть на водосточной трубе ноктюрн. «Я» не отгорожен от будничной жизни — просто он умеет ее преображать, расцвечивать, обогащать А вот «Вы» живут иначе, видят вещи такими, какие они есть.
Это стихотворение — микрокосм раннего Маяковского Оно дает движение двум образам творчества: «Я» с его «острым зрением» и тяготением к яркому, солнечному миру океана, кораблей, звезд, диковинных птиц, страусов и «Вы» — его соратники, друзья, партнеры или враги. Кто вы? Поэт не оценивает вас. Он спрашивает Вас о вас самих. Первый образ творца с игрой ребенка среди обычных предметов и повседневностей, второй — это вы сами. Мы не видим конфликтов и противопоставлении в стихотворение, Вас просто приглашают поиграть.
Ведь если звезды зажигают — Значит, это кому-нибудь нужно? Лирический герой Маяковского не хочет изоляции от большого человеческого оркестра. Сквозная метафора «люди — оркестр» в стихотворении «Скрипка и немножко нервно» выявляет позицию «Я», которому хочется преодолеть оставленность всеми, побрататься с любым, кто ему поверит, хоть с нежной скрипкой, «выплакивавшей» свое одиночество без слов, без такта. Отчаяние свое лирический герой выражает резко, грубо, иронично. В стихотворении «Нате!» ирония переходит в гротеск: «Вы» — не люди, а «обрюзгший жир», у мужчин — «в усах капуста», «женщины смотрят устрицей из раковин вещей». Свое сердце поэт сравнивает с хрупкой, трепетной бабочкой («бабочка трепетного сердца»), которую толпа, «стоглавая вошь», может легко раздавить.
«Быть Маяковским очень трудно»
Корней Чуковский
Маяковский один из трех гигантов русской поэзии наравне с Пушкиным и Лермонтовым.
Маяковский идеологический — явление уникальное и гениальное в своей неповторимости. Эта работа каторжная, когда нужно поднимать изо дня в день социокультуру до уровня величественных исторических задач. Столкновение идеала и повседневной реальности далеко не радостной советской жизни тех времен Маяковский переживал тяжело. Где-то затерялись оставленные без внимания сложнейшие, нередко трагические отношения между идеалом и повседневностью. Мог бы быть иным исход личной трагедии Поэта? Мог ли стать Маяковским типичным диссидентом? Нет. В его творчестве нет и намека на двойственное, двойное сознание, ставшее впоследствии буквально визитной карточкой всей советской творческой интеллигенции. «Да, я апостол», – горячился Маяковский, потому что раздувал светлое пламя чистого Октября, и «Я свободный», ибо не остановился перед тем, чтобы осудить отступников от Октября, измену его идеалам. «Да, я апостол», – продолжал Маяковский, ибо, поняв провал Октября, призвал к новой, третьей революции — бескровной революции духа.
К середине 1920-х гг. Маяковский уже знал, что за ним идет охота, работать становились все труднее. Совместная жизнь с Осипом и Лилей Брик стала тяготить поэта. Он не изменил революционным идеалам, но веру в них всё больше подрывала нарождавшаяся тоталитарная система власти. В литературе шла острая борьба. В пьесе «Клоп» официальная критика учуяла «антисоветский душок», а в «Бане» обнаружила «Издевательское отношение к нашей действительности...». Выставка «20 лет работы» была бойкотирована прессой и писателями. Маяковский заболел, врачи запретили ему выступать. Все эти события стягивались в тугой узел. Больной, издёрганный, с трудом перемогавший нервное напряжение, в силе, и в слабостях он предстал человеком предельной самоотдачи. Никакой идеи, никакому делу он не отдавал себя наполовину, он отдавал всего себя или не отдавал ничего.
Он пришёл в мир для жизни, для борьбы, он перенасыщен энергией действия: «И чувствую – «я» для меня мало. Кто-то из меня вырывается упрямо». Маяковский прошел путь от футуризма до критического реализма, противоречащего идеологизированому социалистическому реализму, как единственный хранитель общечеловеческих идеалов.
Я знаю силу слов, я слов набат,
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
Шагать четвёркою своих дубовых ножек.
Бывает, выбросят, не напечатав, не издав.
Но слово мчится, подтянув подпруги,
звонят века, и подползают поезда
лизать поэзии мозолистые руки.
По материалам Энциклопедии русского авангарда, litra.ru.
